Дата публикации: 02.10.2013 10:30 (архив)
Историческая хроника
В.С. Околотин (При использовании данной статьи ссылка на автора обязательна.)
Провозглашение Советским государством в марте 1921 года новых принципов экономической политики, признание им права на существование различных форм собственности послужили основанием для повсеместной организации финансовых органов, способных профессионально устанавливать и взимать налоги. От эффективности сбора налогов зависело восстановление хозяйства, находившегося после окончания гражданской войны в глубоком кризисе, формирование рынка капиталов, механизма их перемещения между отраслями и предприятиями.
Одновременно с решением задачи по созданию налоговых органов исключительную важность приобрело правильное определение финансового положения различных категорий налогоплательщиков или, иными словами, налогового потенциала соответствующего региона с целью эффективного распределения среди населения налогов и увеличения их собираемости. При этом учитывались исторически сложившиеся территориальные особенности российской экономики, чему способствовало и то, что в основу административного построения губерний в Советском государстве был положен принцип общности экономики и административных границ. Именно он был положен в основу создания в июне 1918 года Иваново-Вознесенской губернии, в состав которой вошли части территорий Владимирской и Костромской губерний, традиционно ориентировавшихся на производство текстильной продукции. Первоначально губерния состояла из 5 уездов (Иваново-Вознесенский, Кинешемский, Шуйский, Середской, Тейковский) площадью 14,600 кв.км. К моменту преобразования губернии в Ивановскую промышленную область в октябре 1929 года ее территория значительно возросла за счет новых присоединений из тех же Владимирской и Костромской губерний. На 1 января 1927 года она исчислялась в 29 540 кв. км., а число проживавших в губернии жителей по переписи 1926 года составило 1194149 человек, из них в городах 343705 чел. Административное деление губернии выглядело следующим образом: 8 уездов (Иваново-Вознесенский, Кинешемский, Шуйский, Середской, Тейковский, Макарьевский, Юрьевецкий, Юрьев-Польский), 2 района (Родниковский и Вичугский), на территории которых функционировало 62 волостных исполнительных комитета (ВИКа) и 679 сельских совета. Для более полной характеристики губернии необходимо отметить, что в 1926 году она имела рабочих цензовой промышленности 148 тыс. человек, а по процентному соотношению их к общему количеству проживавшего в ней населения - 23,4%, резко выделялась из других губерний.
Состояние сельского хозяйства в Иваново-Вознесенской губернии обуславливалось особенностями развития ее промышленности. С одной стороны, высокая концентрация населения в городах и рабочих поселках способствовала созданию благоприятных условий для сбыта сельскохозяйственной продукции, с другой - приводила к сезонному отвлечению от сельского хозяйства рабочих рук. Малая обеспеченность крестьян пахотными угодьями (4,9 га на один двор), несоответствие естественной площади с пахотной, составлявшее 53,2%, относительно высокая плотность населения 27,3 чел. на 1 кв. км свидетельствовали о неустойчивости полевого хозяйства и потребительском характере губернии в отношении сельскохозяйственных продуктов. Недостаток средств от ведения сельского хозяйства крестьянами традиционно восполнялся доходами от кустарных промыслов. Из губернских статистических сведений следовало, что доходы крестьянского хозяйства от промысловых занятий составляли от 25 до 60% его бюджета. По данным ЦСУ за 1925 год Иваново-Вознесенская губерния среди губерний центрально-промышленного района занимала второе место по соотношению количества кустарей к общему количеству всего населения (400 чел. на 10000 жителей). Для сравнения необходимо отметить, что в течение 1927-28 хозяйственного года крупной (цензовой) промышленностью губернии было произведено продукции на сумму 716 795 тыс.руб., в сельском хозяйстве 119 308 тыс.руб., а продукция кустарных промыслов примерно оценивалась в 24 971 тыс.руб. Несмотря на множественность и своеобразность налогооблагаемой базы, поступления в бюджет от налоговых источников в 1926 году составили 44,6% и продолжали расти
Разумеется, данная характеристика экономических и социальных особенностей Иваново-Вознесенской губернии не претендует на полновесность и необходима лишь для ориентировочного представления о ее налоговом потенциале, пояснения основных направлений деятельности налоговых органов в формировании доходной части как губернского, так и государственного видов бюджета.
Несмотря на острую потребность государства в слаженном фискальном механизме, его скорейшее формирование затруднялось спецификой переходного периода. Суть ее сводилась к тому, что изначально функции сбора налогов одновременно были возложены на два Народных комиссариата - продовольствия и финансов и закреплены распоряжением СНК от 19 мая 1921 года "О налоговой инспекции Наркомпрода" и Положением “О Народном комиссариате финансов” от 26 июля 1921 года, соответственно. В распоряжении СНК отмечалось, что "вместо необходимого ранее штыка при новой продовольственной политике выдвигается законное и тщательное судебное расследование" и на смену часто не понимавшим своих обязанностей и мало подготовленным продотрядникам приходит хорошо усвоившая новую продовольственную политику Налоговая инспекция и сам народ в лице выездных сессий Ревтребуналов". В опубликованой 1 июня 1921 года “Инструкции старшим и разъездным налоговым инспекторам” подчеркивалось, что “старшие и разъездные налоговые инспектора”, являясь составной частью продорганов, будут осуществлять изучение местных условий, выявлять объекты налогообложения, участвовать в составлении поселенных списков налогоплательщиков, контролировать полноту и своевременность уплаты продналога.
Положением о НКФ предусматривалось создание в Наркомфине Организационно-налогового управления, переименованного в дальнейшем в Управление налогами и государственными доходами. Губернским и уездным финансовым отделам было дано указание сохранить в своих структурах налоговые подотделы, сформированные еще в 1918 году, но утратившим свое значение в период “военного коммунизма”. Для взимания прямых и косвенных налогов был сформирован штат финансовых инспекторов, подчинявшихся непосредственно губфинотделам.
В условиях развития рыночных отношений, проведения государственной политики, направленной на восстановление народного хозяйства и денежного обращения, дальнейшее сохранение фискальных функций за обоими ведомствами приводило к сложности управленческого характера. Действовавшие в системе губпродкома налоговые комиссии носили межведомственный характер. Об этом свидетельствует совместная инструкция Иваново-Вознесенского губисполкома и губпродкома о сборе продовольственного налога на территории губернии 1921-1922 хозяйственном году, которая определила численность и состав волостных налоговых комиссий, их права и обязанности. Комиссия состояла из представителей волисполкома, уисполкома и упродкома.с правом решающего голоса, а также от сельсовета, чьи поселенные списки рассматривались. Согласно инструкции на них возлагалась вся юридическая и моральная ответственность за правильность обложения и исчисления налога на каждое крестьянское хозяйство. Именно они определяли правильность составления поселенных списков, представленных сельсоветами, рассматривали жалобы налогоплательщиков в отношении реальности обложения. После утверждения списков председателем волостной налоговой комиссии какому-либо обжалованию они не подлежали и направлялись для исполнения в упродкомы, которые через заготовительные конторы и выполняли функции по приему продуктов в счет установленного продналога.
Периодически члены волостных налоговых комиссий с участием представителей сельских советов проводили обследование крестьянских хозяйств с целью проверки заявленных данных о количестве пахотных земель, лугов, скота, ульев и т.д., а также едоков. К проведению таких мероприятий их побуждали имевшие место факты, свидетельствовавшие о сознательном искажении крестьянами данных о количестве в хозяйствах земли и других объектов налогообложения. Как правило, это обнаруживалось при сопоставлении полученных из сельских советов сведений с прошлыми статистическими данными. В некоторых волостях количество укрытых крестьянами пахотных площадей и лугов доходило до 50% . В целях пресечения занижения налогооблагаемой базы губисполком обязал земотделы уисполкомов учитывать земли укрытые от налога и зачислять их в государственный фонд. Одновременно в случае выявления указанных фактов, а также сокрытия урожая, выплаты продналога недоброкачественными продуктами налогоплательщики могли быть привлечены к административной и судебной ответственности.
По имеющимся данным с мая т.г. по 18 сентября 1921 года в Иваново-Вознесенской губернии заседаниями выездных продовольственных сессий губревтрибунала было рассмотрено 40 дел, по которым привлечено к ответственности 410 человек. К ним были применены следующие наказания: содержание под стражей от 1 до 1,5 лет с отбыванием в лагере принудительных работ, увеличение предназначенного к сдаче продналога до полуторного или двойного размера, конфискация скота, общественное порицание и т.д. В целях погашения недоимки у осужденных конфисковано 9 коров, 15 овец, 1 телка, 1 лошадь.
Губисполком признал эффективность деятельности ревтрибуналов в побуждении крестьян к исполнению обязанностей по продналогу. В резолюции принятой на совещании председателей выездных продовольственных сессий ревтрибуналов, отмечалось необходимость продолжения начатой работы. Там же предлагалось их членам "объезжать волость за волостью, создавать массовые процессы, сурово карать за небрежное хранение продуктов, небрежную их приемку, хищение, взяточничество, попустительство, злостную агитацию, укрывательство земли, подложные показания о числе едоков и стихийных бедствиях, неаккуратное и злостное не внесение продналога".
Значительное изменение в структурном построении губернского налогового аппарата произошло после принятия 17 июля 1922 года ВЦИК и СНК положения "О взимании налогов и сборов". В соответствии с ним функция сбора продовольственного налога и истребования недоимки передавалась из ведения Народного комиссариата продовольствия в Наркомфин, а в регионах от губпродкомов в губернские финансовые отделы. Данное организационное решение на прямую вытекало из политики Советского государства, направленной на восстановление финансового хозяйства и денежного обращения. Началось постепенное отмежевание государства от взимания налогов натурпродуктами, установление прямых финансовых налогов. Первым был опубликован 26 июля 1921 года декрет о промысловом налоге, в феврале 1922 года положение “О общегражданском налоге”, а в марте - о гербовом сборе. Изменению был подвергнут и продналог. С 1 августа 1922 года введен в действие единый натуральный налог, который исчислялся в ржаных или пшеничных единицах, а его сбор осуществлялся основными продуктами, производящимися в хозяйстве.
Наряду с прямым обложением вводилось и косвенное: акцизы на сахар, патоку, вино, спирт, табак, нефть, дрожжи и спички, а также на пряжу - очень важный в фискальном отношении для Иваново-Вознесенской губернии. Одновременно с введением новых налогов и внесением изменений в уже существующие СНК принимались меры по укреплению налоговых органов на местах. В частности, были опубликованы декреты СНК от 19 октября 1921 года и 18 января 1922 года об упрощенной мобилизации бывших податных инспекторов, их помощников и лиц бывшего акцизного надзора, предоставлении налоговым работникам ряда льгот. В мае 1922 года решением ВЦИК было принято постановление “Об укреплении финансового аппарата и расширении полномочий Наркомфина” в соответствии с которым на НКФ РСФСР возлагался контроль за выполнением местными исполнительными органами власти центральных директив по взиманию налогов, их учету и представление отчетности. Кроме того, Наркомфину предоставлялось право истребовать из советских учреждений работников “с финансовой и административно-организационной подготовкой”, а также перемещать налоговых работников из одних республик и губерний в другие. В связи с тем, что в Иваново-Вознесенской губернии не осталось наследства от старых губернских центров, мобилизовывать было практически некого. Подготовка персонала и укомплектование налоговых органов происходило с большим трудом, в основном за счет ротации кадров из уже существующей системы губернского управления. Несмотря на имеющиеся трудности к марту 1922 года было организовано 12 финансовых участков, а к апрелю т.г. они были укомплектованы финансовыми инспекторами и делопроизводителями.
В целях придания значимости роли налоговых работников в восстановлении финансового хозяйства и денежного обращения, в октябре 1922 года в Иваново-Вознесенске состоялся губернский съезд налоговых инспекторов по прямым и косвенным налогам, отличавшийся "чрезвычайно деловой атмосферой". По мнению участников съезда, одной из первоочередных продолжала оставаться задача увеличения штатов, укрепления института волфининспектуры, создания условий для активной работы и изучения обслуживаемых районов.
На съезде были приняты решения в соответствие, с которыми основные усилия налогового подотдела при губфинотделе в течение 1922/1923 хозяйственного года были направлены на создание работоспособного низового налогового аппарата, близкого к населению, надлежащую постановку в ВИКах учета объектов налогообложения. В результате при ВИКах были созданы 123 налоговые стола, сыгравших значительную роль по обновлению поселенных списков, выявлению дополнительных объектов налогообложения. В частности по сравнению с продналоговой кампанией предыдущего года ими было выявлено ранее не подлежавших учету 12 тыс.921 дес. пашни.
На основании средних данных об урожайности за последние 20 лет, были спроектированы поуездные разряды урожайности, что позволило исчислить количество налога, причитавшегося к сдаче по каждому уезду в отдельности.
В целом налоговая работа в 1922/1923-ем бюджетном году протекала при крайнем напряжении технического персонала, при постоянно менявшихся ставках обложения, получавшихся на местах за несколько дней до предельного срока взыскания, при одновременном проведении нескольких видов налога. Так, в марте 1923 года губернскому налоговому аппарату надлежало исчислить оклады и закончить работу по подоходно-имущественному налогу, трудгужналогу и уравнительному сбору. Работа осложнялась и тем, что большинство налогоплательщиков далеко еще не усвоило, хотя бы с формальной стороны, возлагаемых на них обязанностей, не говоря уже о том, что в 90% подаваемых плательщиками сведений о суммах доходов или заработков сообщались заведомо неверные данные.
В целях воспитания у населения ответственности по выполнению налоговых требований, к налогоплательщикам продолжали применяться различные меры воздействия, проводилась проверка торговли и промыслов. Кроме этого, во всех уездах ответственные налоговые работники выступали с докладами о структуре и назначении того или иного налога, а в газете "Рабочий край" опубликовано 39 статей аналогичного содержания.
Напряженная работа инспекторов по взысканию налоговых платежей приводила к выявлению неиспользованных резервов, реальной оценке налоговых ресурсов губернии. Оценивая их деятельность, Иваново-Вознесенский губисполком в “Отчете о своей деятельности за 1922/1923 хозяйственный год”. признал, что налоговые возможности ими исчерпаны практически полностью и далее следует только совершенствовать налоговую технику, приемы и методы определения доходов плательщиков, работать над устранением всякого произвола и небрежного отношения к их правам.
Данная установка в целом определила направления деятельности губернских налоговых органов на последующие годы. Совершенствуя формы и методы учетной работы, наращивая технический потенциал они в целом своевременно реагировали на изменения в соотношениях между секторами народного хозяйства, о чем свидетельствуют данные об удельном весе прямых и косвенных налогов в доходах губернии : 1925-1926 гг.-28 704 тыс.руб. (45,6%), 1926-1927 гг. 41 134 тыс.руб. (48,2%), 1927-1928 гг. - 43 428 тыс.руб. (40,8%).
Несмотря на достигнутые результаты работа по взысканию налоговых платежей в условиях их множественности не только по губернии, но и в целом по РСФСР значительно усложнялась. Назревала настоятельная необходимость реорганизации налогового аппарата, улучшения качества его работы. Такая попытка была сделана в 1925-1926 гг., когда работа по взысканию налогов была передана финансовым инспекциям в виде опыта сначала в отдельных губерниях, а в последствии - повсеместно. Законодательную силу этот порядок получил после издания положения “О наружном налоговом надзоре” 1 октября 1926 года, в соответствие с которым было образовано новое структурное подразделение, входившее в состав финансовых инспекций и осуществлявшее изучение деятельности налогоплательщиков, их доходов и объектов обложения. В марте 1928 года, с учетом выявленных недостатков, было разработано и утверждено новое положение “О наружном налоговом надзоре”. О значимости деятельности инспекторов наружного налогового надзора свидетельствуют директивы из Центра. В одной из них под грифом “секретно” и, имевшей заголовок “О наблюдении за частым мясным рынком”, им настоятельно рекомендовалось “усилить наблюдение за местами сбыта мяса , оптовыми торговцами , проводить обследование работы инвалидных и кооперативных артелей по мясному и колбасному производствам, обращать внимание на изучение мест и системы выгрузки частниками скота на городских ,пригородных и других пунктах”.
Множественность видов изъятий и разнообразие методов их взимания делали налоговую систему чрезвычайно громоздкой, требовали содержания почти в каждом предприятии особых налоговых специалистов, знающих огромное число инструкций, циркуляров, разъяснений по налоговой работе. По данным НКФ СССР, число сотрудников налогового аппарата на 1 октября 1929 года составляло более 17 тыс. человек; половина из которых работала в финансовых органах, остальные составляли аппарат наружного налогового надзора.
При осуществлении преобразований в налоговой системе было допущено нарушение единства в начислении и взимании налогов, что привело к ее последующей реорганизации. Постановлением ЦИК и СНК СССР “О налоговой инспекции”, датированном 24 февраля 1930 года, подразделения наружного налогового надзора были ликвидированы, а финансовые инспекции переименованы в налоговые. Руководство ими осуществлялось местными финансовыми отделами. Налоговые инспектора были наделены правом в пределах своих участков исчислять и взимать общегосударственные и местные налоги, а также осуществлять ревизии в учреждениях и предприятиях.
Процессы, происходившие в стране, в период “хлебозаготовительного кризиса” 1927-1928 г.г. не обошли стороной и Иваново-Вознесенскую губернию. Являясь дотационной в области потребления хлебопродуктов, губерния остро ощутила проблемы с заготовками зерна в производящих районах Украины, Северного Кавказа, Сибири и Казахстана. Летом и осенью 1928 года поступление зерна в губернию осуществлялось с перебоями. В конце года положение в обеспечении продовольствием населения губернского центра, уездных городов и рабочих поселков настолько обострилось, что Иваново-Вознесенский городской совет вынужден был инициировать введение "поедочной" системы хлебоснабжения. В феврале 1929 года на пленуме городского Совета данная система была признана "вполне жизненной и рациональной, позволившей дать по губернии экономию в хлебе в размере 130 тыс. пудов в месяц".
Одной из веских причин создавшегося положения можно с уверенностью назвать сложность, возникшую у налогового аппарата по сбору сельхозналога в 1928-1929 хозяйственном году на территории губернии, а впоследствии образованной на ее основе Ивановской промышленной области. В результате внесения НКФ РСФСР в сельхозналог изменений его размер для губернии превзошел все ожидания и вместо запланированных 24%, увеличился на 43,7%, составив 4 108 671 руб. Из них 48% должны были поступить в государственный бюджет и 52% остаться на местах.
Несмотря на предпринятые налоговыми органами на местах меры, плановые показатели первого срока уплаты сельхозналога практически были сорваны. На 1 октября 1928 года по сведениям губфинотдела вместо причитавшихся 841 тыс.руб. сельхозналога поступило лишь 403 тыс.руб. Ни один уезд к намеченному сроку заданий не выполнил. Недобор по сельхозналогу составил 52%. В управленческом аппарате губернского исполнительного комитета возникли тревожные настроения, вызванные запутанностью предложенными НКФ РСФСР изменениями в системе обложения сельхозналогом, игнорированием местных условий, категоричностью требований центра по выполнению установленных показателей, а в ряде случаев получением отрицательных результатов от проводимых мероприятий.
В частности, замена "поедоцкой" системы налогообложения похозяйственней, привела к дроблению крестьянских хозяйств, которые автоматически подпадали под необлагаемый минимум и ускользали из под налогообложения. Отсутствие четких критериев к определению хозяйств, подпадающих под индивидуальное обложение, способствовало переобложению значительной их части и многочисленным жалобам с мест.
Преобладание классового принципа над экономическим расчетом при оценке доходности крестьянского хозяйства приводило к тому, что значительная их часть полностью или частично освобождалась от уплаты сельхозналога. По данным ГФО в 1928-1929 хозяйственном году от уплаты сельхозналога полностью было освобождено 44 469 хозяйств или 26%, частично 61 314 хоз. или 36,2%, против соответственно 28 630 хоз. (17%) и 58 359 хоз. (34,7%) в минувшем году. Возникшая неразбериха в налогообложении отнюдь не способствовала выполнению плановых показателей. Значительная часть крестьянства в сложившейся ситуации не спешила с выполнением налоговых обязательств, принимала меры к утаиванию объектов налогообложения.
Значительную роль в выявлении укрытых от налогообложения объектов и информировании налогового отдела ГФО играли органы ОГПУ. В ряде случаев представленная ими информация находила свое подтверждение. В частности, при реализации полученных из ОГПУ сведений, УФО Юрьев-Польского УИКа были приведены в соответствие имеющиеся в реальности и подпадающие под налогообложение сельскохозяйственные угодья, использовавшиеся жителями с.Полуивачева.
В целях активизации поступления сельхозналога губфинотделом применялись меры по укреплению налоговой дисциплины, ликвидации недоимочности. В марте 1929 г. на места был направлен секретный циркуляр о необходимости полного прекращения представления отсрочек и рассрочек платежей всем категориям плательщиков. Там же предлагалось в категоричной форме усилить применение принудительных мер взыскания вплоть до немедленного и безоговорочного составления описей, вывоза имущества должников и продажи его за долги. На руководителей районов возлагалась персональная ответственность за выполнение данного указания. Одновременно с означенными мероприятиями губфинотделом осуществлялась работа по мотивированному инициированию перед НКФ РСФСР необходимости снижения ранее установленной суммы сельхозналога для губернии. В результате в январе 1929 года НКФ РСФСР была определена новая сумма налога, уменьшившаяся на 300 тыс. и составившая 3 802 320 рублей.
Начало “плановой эпохи” в новейшей отечественной истории ознаменовалось целым комплексом экономических и административных реформ. Одна из них, по административно – территориальному устройству, была направлена на “укрепление и максимальное приближение государственного аппарата и общественных организаций к населению” и завершена уже к концу 1929 года. В числе других административно – территориальных объединений на территории РСФСР постановлением ЦИК СССР от 14 января 1929 г.. была образована Ивановская промышленная область (ИПО) с центром в г. Иваново – Вознесенске. Основой для ее образования послужили территории и промышленный потенциал бывших Владимирской , Иваново – Вознесенской , Костромской и Ярославской губерний. Вместо старых губерний, уездов и волостей были образованы новые административные единицы – округа и районы, построенные с учетом “экономических данных и особенностей национального состава и бытовых особенностей населения”. Однако с началом массовой коллективизации центр тяжести всей работы в деревне переместился в районы. Округа, окружные партийные и советские органы становились порой лишним звеном, а то и препятствием в ускорении проведения коллективизации. Поэтому в июле 1930г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление “О ликвидации округов”. Районным звеньям были переданы все права и обязанности ранее принадлежавшие округам, их финансово- материальная база и 90 % руководящих работников окружного аппарата . К концу 1930 г. ликвидация окружного звена почти повсеместно была завершена . Завершилась она и на территории Ивановской промышленной области разделением ее на 60 районов. Упразднение округов и переход к двухстепенному административному делению – область (край ), район – повысили роль районного аппарата .
1 января 1931 года ЦИК утвердил положение о районных съездах Советов и их исполкомах. На районном съезде Советов избирался райисполком (не более 45 человек). В его состав входили общий, земельный, финансовый отделы, планово – статистическая часть, Рабоче – крестьянская инспекция, подразделения милиции и уголовного розыска, одновременно учреждался институт районных инспекторов.
Всю систему финансовых органов (ИПО) возглавлял финансовый отдел исполнительного комитета Ивановского областного Совета трудящихся (обл.финотдел) организованный в числе других на основании решения 1 областного съезда Советов , состоявшегося 13 – 18 июля 1929 г. Преобразованный из губернского финансового отдела облфинотдел подчинялся по вертикали областному исполнительному комитету и Наркомфину РСФСР. Он состоял из следующих отделов: бюджетного, государственных доходов , налогов и сборов , финансирования народного хозяйства, по штатам , государственным пособиям , по кадрам, специального и административно – хозяйственного .Перечисленные подразделения выполняли задачи по руководству и организации своевременного поступления в бюджет налогов и сборов от государственных, кооперативных и промышленных предприятий , иных хозяйствующих субъектов , а также налоговых платежей от населения. К сожалению значительная часть материалов, воссоздающих специфику деятельности органов управления и финансового отдела в частности до 1940 г., была безвозвратно утрачена в годы Великой Отечественной войны. В Государственном архиве Ивановской области сохранилась лишь незначительная их часть. Среди них имеются рассекреченные в середине 90 – г.г. документы , свидетельствующие о роли Полномочного представительства ОГПУ по Ивановской области в деятельности по ликвидации недоимки по налоговым платежам частного сектора, выявлению объектов укрываемых населением от налогообложения, кулацких хозяйств и их выселению за пределы области ,изучению настроений рабочих на крупных промышленных предприятиях. Несмотря на малочисленность, сохранившиеся документы в сочетании с периодической печатью того времени позволяют понять специфику формирования источников накопления на территории области.
В целом деятельность местных органов власти строилась в соответствии с директивными указаниями высших органов государственной власти и управления РСФСР и СССР. В частности бюджет области, как и повсеместно, играл подчиненную роль по отношению к народному хозяйству. Его цель “служить задачам развития производительных сил страны”. В отчете пятому Всесоюзному съезду Советов о деятельности правительства за период с апреля 1927 г. по май 1929 г. говорилось: “Если возникнет какой – либо прорыв бюджетного плана, то правительство предпримет все меры для выполнения бюджетных обязательств по расходам, относящимся к производству, от которого зависят хозяйственные планы. Это вновь подчеркивает тот факт, что бюджет является прежде всего, планом хозяйственных расходов”. Подчинение финансовой системы нарождающейся системе народнохозяйственного планирования происходило одновременно с утратой НКФ функций, традиционных для органов такого типа. Ограничения, наложенные в период между 1926 и 1929 г.г. на полномочия Наркомфина относительно бюджета и кредитного плана сопровождались энергичными попытками привести политику и персонал НКФ, его областных и районных звеньев в полное соответствие с официальной хозяйственной политикой. Задача эта была весьма трудной . За НКФ давно закрепилась дурная слава поборника консервативной финансовой политики. Ее искоренению и были подчинены последующие мероприятия , проводившиеся по инициативе политического руководства страны.
В июне 1929 г. Центральная комиссия по чистке советского аппарата, руководствуясь политическими установками, приступила к проверке сотрудников Народных комиссариатов финансов, труда, юстиции и земледелия. В инструкции, разработанной ею совместно с НК РКИ для губернских комиссий и РКИ, отмечалось, что “настоящая чистка преследует цель не только освободиться от вредных элементов, но и заставить почувствовать каждого служащего, что не добросовестно работающий остаться безнаказанным не может”.
Разумеется, продиктованные “сверху” директивы были безукоснительно приняты к исполнению на местах. В июне, июле т.г. в средствах массовой информации Ивановской промышленной области развернулась активная подготовка общественного мнения к предстоящей чистке. В совместном заявлении председателей ОКК РКИ и областной комиссии по чистке советского аппарата говорилось, что “РКИ поручено организовать чистку соваппарата от элементов, извращающих советские законы, разложившихся, срастившихся с нэпманом и кулаком, мешающих бороться с волокитой, высокомерно по-чиновничьи относящихся к насущным нуждам трудящихся”. Низовым ячейкам профсоюзов рекомендовалось оказывать комиссиям активное содействие в организации “рабочих бригад” и использовании их для обследований учреждений с целью “вытаскивания на свет бюрократов, волокитчиков, и саботажников”. В соответствии с резолюцией II Пленума Обл.КК ВКП(б) для замены вычищенных предполагалось создать через производственные совещания, пленумы фабрично-заводских коллективов и т.д. резерв выдвиженцев и ускорить его подготовку.
17 сентября 1929 года на оргколлегии обкома ВКП(б) были подведены итоги мероприятий по чистке финансовых и налоговых подразделений в исполнительных комитетах г. Иваново-Вознесенска и области. Их результаты, по заключению РКИ, оказались неудовлетворительными. Надежда членов комиссий на инициативное саморазоблачение со стороны служащих не оправдалась. Столкнувшись с “круговой порукой”, “молчальничеством”, комиссии в большинстве округов вынуждены были использовать информацию, представленную органами ОГПУ, основанную в большинстве случаев на недостоверных данных. В результате принятых мер “за искривление классовой линии”, “взяточничество” и “злоупотребления”, “связь с классово - чуждыми” элементами и недообложение торговцев”, “безосновательное списание недоимки” подверглись чистке в целом по области более 10% сотрудников финансовых органов, из них по первой и второй категориям -70%. В соответствии с официальной оценкой “эти цифры не могли считаться окончательными и не давались гарантии , что все негодное было отметено”, вследствии чего в октябре 1929 года началась их повторная чистка. Безответственная расправа над сотрудниками структурных подразделений облфо, “орабочивание” финансовых и налоговых органов через назначения на освободившиеся должности рабочих выдвиженцев, вопреки имевшимся ожиданиям, не способствовали укреплению их профессиональной деятельности. В октябре т.г. Рыбинский окружком ВКП (б) констатировал: “В результате приема в аппарат 23 новых работников, а также ввиду неукомплектования его по отдельным должностям имеется снижение квалификации и технических навыков аппарата в целом”. Среди сотрудников отмечены “моменты некоторой пассивности, нервного состояния, проявления неправильных взглядов по отношению к делу выдвижения в финаппарат рабочих с производства”. В целях исправления создавшегося положения были разработаны следующие предложения: “Немедленно провести замену работников , неспособных проводить в жизнь директивы партии и правительства. Обеспечить увеличение партийной и рабочей прослойки в аппарате, особенно по группе ответственных оперативных работников”
Так ли остро нуждался управленческий аппарат в квалифицированных сотрудниках, которым предстояло действовать в угоду классовым установкам, пояснили дальнейшие события.
В декабре 1929 года финансовому аппарату, очищенному “от разложившихся и потерявших классовое чутье” специалистов, совершенно секретным циркуляром НКФ РСФСР было предписано при содействии прокуратуры области и ПП ОГПУ провести мероприятия по решительной ликвидации недоимочности в частном секторе. Приуроченные к юбилею Сталина И.В. и осуществленные с грубыми нарушениями законности они по сути носили чрезвычайный характер и были продиктованы политической целесообразностью.
О предстоящих мероприятиях в режиме строжайшей секретности без определения даты их проведения письменно были проинформированы структурные подразделения указанных ведомств в 7 округах, входящих в ИПО. Им предлагалось в спешном порядке "заготовить недоимочные карточки на задолженность по подоходному и промысловому налогам, как числящуюся в настоящее время, так и сложенную постановлениями налоговых органов за 1926/1927,. 1927/1928. и 1928/1929 г.г., вне зависимости от того сложена ли эта недоимка безоговорочно, или условно, если общая сумма недоимки... по всем срокам превышает 100 руб. с каждого отдельного недоимщика." Отмечалось, что "сотрудники окрфо и райфо, работающие по составлению недоимочных карточек, о цели работы в известность не ставятся" Там же предписывалось "окрфо и окрпрокуратурам провести подготовительную работу по организации специальных бригад по 2-3 человека, на которых должна быть возложена вся работа по проведению обысков. Костяк бригад должен состоять из партийцев-финработников, командного состава милиции и ГПУ, рабочих, выделенных ячейками производственных предприятий. Количество бригад по возможности должно соответствовать количеству недоимщиков, дабы, провести операцию обысков одновременно у всех недоимщиков. Днем производства операции по всей области назначалось "_" декабря".
Расписывался также порядок сбора лиц, намеченных для участия в "ударнике," их инструктаж, а также механизм изъятия денег, драгоценностей и ценного имущества. В случаях, когда общая стоимость изъятых ценностей и имущества окажется выше числящейся недоимки, окрфо и райфо прежде чем возвратить излишек сверх недоимки должны тщательно выявить не подлежат ли - недоимщики дополнительному обложению налогам и сборам, и, на сумму такого дополнительного обложения, впредь до окончательного выявления новой суммы налога, наложить на излишек - гарантийный арест.
Одновременно на места была разослана "Инструкция о порядке производства обысков у недоимщиков налогов и сборов," подписанная прокурором области . Она предусматривала "проведение обысков только по ордерам, выданным прокурорским надзором." Их проведение должно осуществляться с понятыми, имеющими избирательные права, а также в присутствии лиц, занимающих или арендующих помещения, расположенных по адресам, указанным в ордерах. "Обыски должны были проводиться не только в жилых, но и хозяйственных помещениях, а также в помещениях, используемых другими лицами, если стало известно, что там хранится имущество, принадлежащее недоимщику". Лицам, участвовавшим в проведении обысков, разрешалось взламывать запертые помещения, сундуки, шкафы, шкатулки и пр...., в случае отказа владельцев их открывать добровольно. Предусматривался также личный обыск недоимщиков. Цель проводимых обысков заключалась в выявлении материальной собственности недоимщика", а стоимость подвергнутого изъятию имущества рекомендовалось оценивать приблизительно через понятых.
Для оценки полноты исполнения в округах установок областного аппарата, представляет интерес совещание, состоявшееся 10 декабря при Ярославском окрфо. Кроме конкретизации установок области, создания "тройки" для общего руководства операцией в составе зав.окрфо т.Каданер, окрпрокурора т.Смирнова, нач.эко ОГПУ т.Амплиева, совещание дополнительно постановило: "Поручить фининспектуре, уголовному розыску и ЭКО ОГПУ проверить агентурные материалы на недоимщиков прошлых лет, таковые представить к 15 декабря с.г. оперативной тройке. Одновременно с этим вменить в обязанности фининспектуре в городе и на местах усилить сеть осведомителей, а там где таковая не имеется немедленно организовать."
19 декабря 1929 года на совещании в исполкоме ИПО были подтверждены ранее данные в округа директивы, закреплено "существование областной тройки (ПП ОГПУ - т.Молчанов, облфо - Э.Райхман, облпрокурор - т.Соснин) с функциями планово-оперативного и политического характера, в округах и г.Иваново-Вознесенске оперативных пятерок из представителей прокуратуры, финотделов, ГПУ и рабочих", а также определены сроки проведения операции с 16 час. 20 декабря до утра 21 декабря. В протоколе совещания было подчеркнуто: "считать целесообразным производство операции днем и ночью ввиду недостатка людей, а также в отдельных случаях в силу особых условий обыскиваемого". На время проведения операции в округа, а из округов в районы, в целях "обеспечения единства установок и методов" были откомандированы уполномоченные в количестве 110 чел., подобранные из числа рабочих, преимущественно членов партии. Предполагалось, что они будут обеспечивать постоянную связь по телефону с облфо, информировать его о ходе "ударника" на местах, доводить до окружных пятерок дополнительные установки области.
20 декабря "повсеместно были созваны закрытые, строго конспиративные собрания с участием выделенных для работы товарищей, которые после инструктажа разбивались на бригады по три человека в каждой, снабжались ордерами и необходимой документацией и без роспуска по домам направлялись на проведение обысков. В операции на всей территории ИПО в общей сложности было задействовано 6 962 чел., из которых рабочие составляли 4071 чел., или 58,5%, остальные 41,5% приходились на работников финорганов, курсантов финансовых и юридических курсов, сотрудников милиции, а в сельской местности- на батраков и крестьян-бедняков. Их усилиями произведено 4376 обысков, из них в г.Иваново-Вознесенске - 450, в округах: Владимирском - 716, Ярославском - 970, Костромском - 340, Кинешемском – 961,Шуйском – 350, Рыбинском –402 ,Александровском – 190.
Представляет интерес отношение различных категорий населения к проведенной операции. По свидетельству архивных источников , “рабочая общественность чутко отнеслась к проведению операции”. Ее участники из числа рабочих и работниц “проявляли в работе максимум энергии и политической сознательности”. Имели место случаи, когда они возвратившись утром с обысков , проработав беспрерывно всю ночь , просили дать дополнительно ордера на проведение обысков. Более того, около 100 человек, недостающих для проведения обысков были восполнены рабочими присутствовавшими на торжественном заседании, посвященном 50 – летию Сталина И.В., “добровольно согласившимися на участие в ударнике”.
Отношение финансовых работников к проводимой операции в целом “оценено, как лояльное”, хотя в ряде оперативных материалов ОГПУ отмечалось , что “некоторые работники называли эту операцию грабежом и мародерством , открыто заявляли свое несогласие с такой политикой и очень сожалели , что участвовали в подготовке кампании”.
По сообщениям с мест, во время проведения обысков “массового сопротивления недоимщиков” за исключением отдельных фактов, не наблюдалось. В частности, во Владимирском округе “сопротивление некоторых недоимщиков выразилось в оказании препятствий для проведения обысков, в результате чего потребовалось привлечения дополнительных сил милиции. В Заволжском районе Костромской округа недоимщик Романов , собрав вокруг себя толпу крестьян , оказал сопротивление и был арестован. Из материалов полученных облфинотделом также из ПП ОГПУ следовало, что взимание недоимки “породило среди кулаков в деревне некоторые разговоры о том, что скоро примутся за середняков, в связи с чем, отмечены факты продажи коров середняцкими хозяйствами. Со стороны торговцев, у которых обыски не проводились, наблюдались действия по укрытию своего имущества.
Можно и дальше обсуждать положительные и отрицательные стороны проведенной операции, ее масштабность и организацию, значение для фискальной системы. Важно одно. По формам и методам проведения она носила чрезвычайный характер и была продиктована “политической целесообразностью”. Организация “оперативных троек и пятерок”, наделение их значительными полномочиями, в том числе подменяющими полномочия судебных органов, практически предшествовала учреждению внесудебных органов в период массовых политических репрессий.. Под знаком простоты, целесообразности и практичности расчищалась дорога перед системой командно – административной власти, военной дисциплины и послушания.
В феврале 1930 года аналогичная операция была осуществлена в отношении "огородников" г.Иваново-Вознесенска. Использование внеэкономических методов воздействия на налогоплательщиков получило право на жизнь, что еще раз подтвердили события осени 1930 г.
20 сентября 1930 года Постановлением ЦИК и СНК СССР были внесены изменения в "исчисление сроков хозяйственного года". В результате он, приуроченный ранее к циклу сельскохозяйственного производства и охватывавший период с 1 октября по 30 сентября, начиная с 1931 года был приведен в соответствие с обычным календарным и стал исчисляться с 1 января по 31 декабря. Необходимость в изменении сроков в постановлении объяснялась "достигнутыми в индустриализации страны успехами, повышением роли планового начала во всем народном хозяйстве". Квартал, соединявший 1929/1930 хозяйственный и 1931 календарный годы (октябрь-декабрь 1930 года) в официальных документах и газетных публикациях получил ряд определений, менявших свой оттенок в зависимости от остроты поступавших на места директив из центра: пятый, переходный, особый, ударный, штурмовой.
В постановлении был определен ряд обязательных к исполнению мероприятий, в частности, "поручалось СНК СССР не позднее 5 октября утвердить народнохозяйственный и финансовый план, бюджет на октябрь-декабрь 1930 года." Несмотря на категоричность указания, поручение было исполнено с большим опозданием. Народнохозяйственный план на "особый квартал" был утвержден Постановлением Совнаркома СССР лишь 30 октября 1930 г. В нем отмечалось, что результаты истекшего 1929/1930 хозяйственного года "позволяют наметить такой народнохозяйственный план, который бы обеспечил еще более высокие темпы развития народного хозяйства и подготовку дальнейшего социалистического наступления в третьем году пятилетки." СНК был утвержден профицитный государственный бюджет, а также определены темпы роста валовой промышленности, превышавшей среднеквартальную выработку и без того напряженного истекшего хозяйственного года на 38,5%, в том числе по тяжелой и легкой промышленности на 43,3%, 33,4% соответственно. НКФ СССР и Государственному банку вменялось в обязанность "строжайше контролировать выполнение единого финансового плана, соблюдение всеми ведомствами, учреждениями и хозяйственными органами жесткой финансово-кредитной дисциплины." Сосредоточение контролирующих функций в полном объеме в указанных ведомствах стало возможным лишь в результате проведения советским правительством в течение 1930 года кредитной и налоговой реформ.
Суть "кредитной реформы", утвержденной Постановлением ЦИКа и СНК СССР 30 января 1930 года, заключалась в том, что Государственный банк становился единственным источником кредита и единым расчетным центром для всего народного хозяйства. Существовавшее до этого многообразие форм коммерческого кредитования между государственными и кооперативными предприятиями, организациями и учреждениями было упразднено. Коммерческий кредит – это взаимное кредитование предприятий товарами или денежными авансами под товары. Для своего времени это был удобный метод перераспределения оборотных средств, но коммерческий кредит был не подвластен плановым органам. Прямое банковское кредитование осуществлялось по плану, утверждавшемуся правительством. Для каждого предприятия устанавливался определенный лимит , в пределах которого ему на заранее известные цели отпускались денежные средства. После отмены коммерческого кредита выдача кредитов зависела от выполнения предприятием производственного плана, т.е. были созданы условия для банковского “контроля рублем”. Все кредитование отныне должно осуществляться только в централизованном порядке Госбанком СССР и его структурными подразделениями на местах. Операции банка с клиентом учитывались на контокоррентном счете. Сосредоточение всех финансовых операций на контокорренте позволяло банку в деталях знать состояние дел клиента, осуществлять контроль над деятельностью предприятия и оказывать на него в необходимых случаях воздействие посредством открытия или закрытия кредитной линии. Таким образом, на Госбанк СССР были возложены непосильные для него задачи по планированию и регулированию всех хозяйственных процессов, а хозяйственная инициатива предприятий , учреждений и наркоматов была ослаблена .
В целях “охвата финансовых потоков между городом и деревней” настоящим постановлением была реорганизована и система сельскохозяйственных кредитных товариществ, которым отводилась роль рабочего низового аппарата в районах, где отсутствовали подразделения Государственного банка. Их деятельность теперь ограничивалась только кредитованием преимущественно коллективных хозяйств под районный план развития сельского хозяйства. Ранее присущие товариществам производственные, сбытовые, снабженческие и торговые функции были исключены из их ведения. В итоге, кредитованием под план, каким бы он ни был , создавался затратный механизм, закономерные результаты действия которого, несоответствовавшие ожиданиям административно командной системы, объявлялись извращениями практики , ошибками, недоработками и т.д. Вина за их совершение, как будет видно из последующих примеров, отводилась от авторов затратного механизма и возлагалась на конкретных людей, исполнителей, винтиков этого механизма. .
Постановление ЦИК и СНК СССР "О налоговой реформе", принятое 2 сентября 1930 года, явилось следующим документом, направленным на ограничение самостоятельности предприятий. В соответствии с ним были унифицированы 56 налоговых и неналоговых платежей и введены в действие с 1 октября т.г. по твердым налоговым ставкам - налог с оборота предприятий обобществленного сектора и отчисления от прибылей, а для кооперативных – налог с оборота и подоходный налог. Наиболее ощутимым в стоимостном выражении явился налог с оборота, который на первых порах взимался на основании показателей выпуска валовой продукции, запланированных для предприятия вышестоящим объединением или трестом. В результате независимо от выполнения или невыполнения предприятием производственного плана с его контокоррентного счета в Государственном банке списывались денежные средства в счет погашения налога с оборота в полном объеме. Такие действия, осуществлявшиеся Государственным банком совместно с налоговыми органами, получили название "финансовых изъятий". В итоге советское государство под прикрытием пропагандистских лозунгов получило реальную возможность отчуждать денежные средства от хозяйствующих субъектов не только в городе, но и деревне, лишать их результатов собственного труда.
Было бы неверно полагать, что административно-командная экономика для решения хозяйственных задач в "особом квартале" ограничилась только отчуждением денежных средств через систему учреждений Государственного банка. Термин "мобилизация платежей", впервые появившийся в официальных документах после XVI съезда ВКП (б), состоявшегося в июне 1930 года, в "особом квартале", приобрел новое звучание.
В орбиту "мобилизации" вошли не только платежи по сельхозналогу и самообложению, но и обязательному окладному и добровольному страхованию, займу "Пятилетка в 4 года", ссудам в сельхозкредитные товарищества, паевым взносам в потребкооперацию и т.д. В конце сентября т.г. для Ивановской промышленной области НКФ СССР были определены контрольные цифры платежей, которые составили 96 млн.руб., в том числе для городского хозяйства и жителей на сумму в 36 млн.руб., а для сельского населения более 60 млн.руб. О заведомом невыполнении экономикой области контрольных цифр свидетельствовал тот факт, что проект бюджета на 1930/1931 хозяйственный год, разработанный облфо в августе т.г. и представленный для обсуждения на первом областном совещании финансовых работников, составлял всего 139 млн.рублей. Несмотря на это указанные контрольные цифры перекочевали в план мобилизации денежных средств на "ударный квартал", который и был утвержден на заседании Пленума облисполкома Ивановской промышленной области 18 ноября т.г. Одновременно с ним, по аналогии с союзным, был утвержден профицитный бюджет области на "особый квартал", доходная часть которого превышала расходную по сравнению с аналогичным периодом истекшего хозяйственного года на 30,4%.
Оправданность этих действий руководством области объяснялась тем, что "население располагает значительными излишками денежных средств". "По самым грубым подсчетам, - как отмечалось в областной газете "Рабочий край", - товарная часть сельскохозяйственной продукции с 1 августа по 1 сентября исчислялась по области в 140 млн.рублей. Доходы от неземледельческих заработков в 164 млн.руб. Всего же вместе с промыслами и др. заработками в деревне должно было находиться не менее 434 млн.руб. Если расходную часть деревенского бюджета принять по тем же грубо-ориентировочным подсчетам в сумме 138-139 млн.руб., то получался тот свободный денежный излишек, позволявший считать план мобилизации вполне реальным."Рыночное изъятие "свободного денежного излишка", соответствовавшего согласно расчетов приблизительно 295 млн.рублей являлось проблематичным. Для этого необходимо было бы насытить рынок области сельскохозяйственным инвентарем, а также товарами повседневного спроса, производимых на предприятиях местной промышленности. Местная же промышленность, как и промышленность по всей стране, была ориентирована на "максимальное использование всех производственных и финансовых ресурсов для обеспечения крупных капиталовложений в промышленность, производящей средства производства".
Как отмечалось председателем ОблСНХ т.Константинопольским в "Докладной записке по вопросу о финансовом положении местной промышленности", предназначенной для обкома ВКП(б), только на эти цели из ее системы в течение 1929/1930 хозяйственного года предполагалось изъять в соответствии с производственно-финансовым планом 41 848 тыс.руб. "С еще большим сожалением, -подчеркивал он, - приходится констатировать, что финансы местной промышленности являются источником покрытия разного рода бюджетных и небюджетных прорывов." Именно с этой целью "Облфо искусственно увеличило прибыль местной промышленности за 1928/1929 хозяйственный год, что повлекло за собой дополнительное изъятие примерно на 1600 тыс.руб." и как следствие, сокращение финансирования ряда отраслей.
"Мелочная опека" предприятий местной промышленности со стороны облфо, его стремление обеспечить в первую очередь нужды бюджета, формальный подход к разрешению вопросов "мобилизации средств" не только затрудняли их деятельность, но и приводили к появлению центробежных устремлений. По свидетельству т. Константинопольского, "со стороны ряда округов" имело место "решительное противодействие в выполнении возложенных на них обязательств по изъятию средств, а Ярославский окрисполком открыто запретил окружной промышленности выполнять финансовые требования ОблСНХ." Разумеется, такая финансовая политика вряд ли могла способствовать выпуску предприятиями местной промышленности достаточного количества товаров повседневного спроса, а следовательно, ускорению товарообращения. В результате в городах и сельской местности стал остро ощущаться товарный голод.
Более того, финансовая обстановка в области осложнялась еще и тем, что в августе 1930 года Правление Государственного банка отказало ИПО в предоставлении кредитов и других ассигнований на выплату заработной платы. Как следствие, по области началась массовая невыдача заработной платы рабочим. Не надеясь на возобновление кредитования, в целях снятия возникающей напряженности в городах и рабочих поселках, секретариат обкома ВКП(б) рекомендовал областной конторе Госбанка обеспечить выплату заработной платы из текущих платежей, для чего ужесточить кассовую дисциплину на предприятиях и организациях, а также организовать контроль за исполнением ими производственно-финансовых планов.
В сентябре 1930 года на заседании межведомственной комиссии обкома ВКП(б) было принято решение о "переходе на дифференцированные сроки выдачи зарплаты рабочим и служащим", обязать областную контору Госбанка "выплату вкладов юридическим лицам в городах производить в исключительных случаях" и сформировать на территории ИПО в целях "ускорения товарообращения сеть закрытых распределителей." Предполагалось, что "закрытые распределители, являющиеся основой классового снабжения" должны упорядочить и улучшить снабжение рабочих, ликвидировать очереди, а также упростить механизм отъема денежных средств у населения. Только в г.Иваново-Вознесенске 1 октября т.г. в системе Иваново-Вознесенского Единого Потребительского Общества ( ИВЕПО ) были открыты 10 закрытых распределителей для рабочих и служащих, задействованных на важнейших производственных предприятиях города, а также членов их семей. В каждом из распределителей, функционировавших по территориальному принципу, реализовывался ассортимент продовольственных (бакалейно – кондитерские, мучные, хлебные, мясо–рыбные, фруктово– овощные, молочные ,табачные), а также промышленных товаров. Если продажа продуктов пайщикам осуществлялась по “паевым книжкам и заборным талонам , имеющим штампы коопбюро соответствующих фабрик”, то реализация промтоваров, в том числе и повышенного спроса, производилась по “системе ордеров”, распределявшихся на предприятиях. Несмотря на принятые меры, деятельность закрытых распределителей не оправдала ожиданий инициаторов их создания. Возникли острейшие проблемы с организационным обеспечением их существования, как то, отсутствие точного учета пайщиков и их категорийности, перебои со снабжением, недоброкачественность продуктов, регулярное изменение нормированности и, как следствие, полнейшая неразбериха с торговым оборотом и налоговыми отчислениями.
Продолжавшиеся сохраняться перебои с поступлением наличных денежных средств в областную контору Госбанка, привели к выдаче в "счет зарплаты рабочим строительных организаций и мелких предприятий, служащим государственных учреждений за октябрь-месяц т. г. абониментов" с перспективой удержания указанных номиналов из предстоящих выплат.
В сельской местности путем реализации товаров ."предназначенных для стимулирования сельхоззаготовок", также принимались меры по привлечению через торговлю денежных средств населения. В этих целях в середине октября Наркомторгом СССР даже "был утвержден план снабжения деревни промтоварами" в "особом периоде". На места была дана ориентировка о выделении специальных фондов для первоочередного расчета с колхозами и единоличными хозяйствами, досрочно выполнившими поставки сельхозпродуктов государству. Однако эти действия носили товарообменный характер, осуществлялись по грабительским для сельхозпроизводителей ценам. В целях оживления торговли, изъятия через нее денежных средств, якобы придерживаемых населением, на территорию области в октябре т.г. был организован завоз крупной партии сахара для реализации через открытую продажу по коммерческим ценам. Одновременно межведомственной комиссией при обкоме ВКП(б) по мобилизации средств было принято решение ходатайствовать перед правлением "Центроспирта" о скорейшем отпуске нарядов для ввоза водочных изделий на территорию ИПО. С этой же целью были приняты меры по обеспечению поставок технического картофеля на спиртопроизводящие заводы области, увеличению количества рабочих смен на указанных предприятиях с целью скорейшего получения готовой продукции. Решением бюро обкома ВКП(б) от 1 декабря 1930 года директора винокуренных заводов были обязаны под личную ответственность добиться максимального перевыполнения поставленных задач. Контроль за их деятельностью, в части выполнения производственной программы, возлагался на секретарей Костромского, Селивановского, Ярославского, Юрьев-Польского и Шуйского райкомов ВКП (б).
Однако, попытки реанимировать товарно-денежные отношения в условиях жесточайшей финансовой диктатуры Государственного банка, плановых и внеплановых денежных изъятий со счетов предприятий местной промышленности, не привели к желаемому результату. Завоз сахара и его реализация по завышенным ценам, увеличение производства алкогольной продукции не смогли исправить сложившегося положения, а следовательно, и обеспечить выполнение цивилизованным рыночным способом плана по "мобилизации платежей."
Такое положение, естественно, не устраивало партийно-управленческий аппарат области. Категоричные директивы из центра о выполнении любой ценой контрольных цифр требовали применения иных более жестких административных мер по "мобилизации платежей". Если в городах области значительная часть денежных средств контролировалась учреждениями Госбанка, то в сельской местности при наличии вовлеченных в колхозное строительство на 1 ноября 1930 года лишь 6,14 % крестьянских хозяйств, осуществлять это было значительно труднее.
Следовательно, требовалось "подхлестывание" крестьян, оказание на них всевозможного давления с целью побуждения к осуществлению различного рода платежей. Страницы областных газет "Рабочий край" и "За колхозы" запестрели грозными, похожими на фронтовые, заголовками. Обкомом ВКП(б) был принят ряд постановлений об "активизации мобилизации денежных средств," на места под грифом "строго секретно", "совершенно секретно" направлены срочные директивы, в районы откомандированы уполномоченные для контроля за деятельностью низовых партийных и советских управленческих структур. Ежедекадно подводились результаты "мобилизации платежей", привлекались к партийной и дисциплинарной ответственности руководители районных звеньев, допустивших "провалы" в работе.
Несмотря на принимаемые административно-управленческие меры, к ноябрю 1930 года в области наметилось резкое отставание от выполнения установленных центром контрольных цифр. В постановлении ЦК ВКП(б) от 25 октября 1930 года "О ходе мобилизации денежных средств", подписанном секретарем ЦК И.Сталиным “Казахстан, Западная Сибирь и Ивановская область" были названы среди "сильно отстающих в выполнении директивы ЦК”. С целью выявления причин отставания, наказания виновных в область была направлена бригада Нарком-фина РСФСР. Ее деятельность освещалась на страницах газет, благодаря чему сохранились интересные зарисовки, передающие обстановку на местах. В частности при "проверке финансово-кредитных и кооперативных учреждений в г .Ярославле и Ярославском районе выявлена их полная растерянность. Большинство работало без планов вразнобой. Жалобы и ходатайства крестьян по сельхозналогу и страховым платежам не рассматривались до 3-х месяцев" и.т.д.
По итогам работы бригады президиум облисполкома ИПО 18 ноября т.г. констатировал, что "Ярославский горсовет не дооценил всей политической и хозяйственной важности кампании по мобилизации средств, не обеспечил выполнение директив областных, партийных и советских организаций". В результате "президиуму Ярославского горсовета был объявлен выговор", в отношении ряда руководителей применены меры дисциплинарного воздействия, снят с работы заведующий райфо, распущены правления райсельхозсоюза и райселькредсоюза, а их председатели преданы суду. " Одновременно "в целях немедленного выправления состояния кампании и достижения необходимых темпов в работе, прокуратуре области было предложено организовать судебно-следственные бригады по районам наиболее отстающим в деле мобилизации средств".
В погоне "за рублем" репрессивные меры применялись не только к рядовым налогоплательщикам, руководителям управленческих звеньев, но и целым районам. Постановлением бюро обкома ВКП(б) от 23 ноября т.г. "за слабое выполнение плана по мобилизации средств Александровскому, Переяславскому, Ростовскому, Ма-карьевскому, Мышкинскому, Судогодскому, Юрьев-Польскому, Брейтовскому, Нейскому и Судиславскому районам было запрещено впредь до выправления работы ... представление финансовых подкреплений по линии местного бюджета". Впечатляет резолюция секретаря обкома ВКП(б) т.Вороновой размашисто исполненная синим карандашом на одном из секретных документов, датированная 15 декабря т.г. и имевшая отношение к финансовой судьбе упомянутых районов :"т.Каданер (зам.зав.облфо) надо снять арест с тех 10 районов, которые указаны в постановлении бюро ВКП(б) ". И такие примеры можно продолжать.
Несмотря на видимую внушительность осуществлявшихся мероприятий, их результативность была невысокой. К концу декабря выполнение контрольных цифр составило только 52%. При этом весомость взысканной суммы умалялась еще и тем, что рост денежной массы при одновременном снижении товарной в 1930 году по сравнению с 1929 годом составил 45%. Но даже и эти показатели весомо и грубо вторглись в жизнь миллионов простых тружеников Ивановской промышленной области. В них плотно переплелись и доверчивая отзывчивость населения на идеологические призывы, и вынужденная необходимость подчиняться навязчивым требованиям власти, и изъятие ею через соответствующие структуры финансовых средств независимо от воли их собственников.
Деньги из меры стоимости превращались в средство планового учета, а налоги и колоссальные займы в разновидность беcтоварного отъема денег у населения. Действия административно-управленческого аппарата, направленные на насильственное их изъятие, выведение большинства населения из денежного обращения, вели страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс, обрекали городское и сельское население страны на полуголодное существование.